Сайт использует временные файлы cookie, содержащие ip-адрес устройства, с которого Вы заходите на сайт, и параметры текущей сессии. Если Вы не согласны, то Вы должны соответствующим образом установить настройки используемого браузера.
ПринятьБ.Адамов
Два человека, две судьбы. Купеческий сын и сын маркграфский. У каждого из них своё предназначение, своя путеводная звезда. Но жизненные обстоятельства (и воля каждого) свели их воедино. На краткий миг, но всё-таки...
Как же они шли навстречу друг другу: «доктор Франциск Скорина из славного града Полоцька» и Альбрехт Бранденбургский? Начну с первого.
Точных данных о времени рождения Скорины нет. Но, основываясь на некоторых сведениях о его жизни, считают, что родился он около 1490 года в Полоцке [1, с. 288]. Один из древних городов восточных славян, Полоцк во времена Скорины был самым большим городом Белоруссии, насчитывавшим в XV веке более 10 тысяч жителей [1, с. 466], и входил (ещё с 1307 года) в Великое княжество Литовское.
Родившись в семье далеко не бедного купца Луки Скорины, Франциск, казалось, должен был продолжить семейное дело отца. Но его влекли совсем иные пути-дороги. И он ими пошёл. Но где бы, в каких городах и странах, ни приходилось бывать, жить, трудиться и скитаться ему, «доктору Франциску Скорине из славного града Полцька», всюду и всегда нёс он любовь к своему родному Полоцку, к своему народу, к своей Белоруссии: «Понеже от прирожения звери, ходящие в пустыни, знають ямы своя; птици, летающие по возъдуху, ведають гнезда своя, рибы, плывающие по морю и в реках, чують виры своя; пчелы и тым подобныя боронять ульев своих, — тако же и люди, игде зродился и ускормлены суть но бозе, к тому месту великую ласку имають» [цит. по: 1, с. 94].
Профессия купца в те смутно-тревожные и полные опасностями времена требовала предприимчивости, отваги, знания чужеземных обычаев, законов и языков. Таковым и был Лука Скорина, а от него это унаследовал и сын его Франциск.
Именно в доме отца своего юный Франциск овладел первоначальной грамотой - научился читать по Псалтыри и писать кириллицей. Но этого было мало. Языком тогдашней науки, без знания которого невозможно было ни учиться в средневековых европейских университетах, ни заниматься самой наукой, была латынь. Поэтому Франциск выучил и латынь: в школе при одном из католических костёлов - в Полоцке либо Вильно (современный Вильнюс). В дальнейшем, кроме латинского, белорусского и церковнославянского языков, Скорина выучил польский, чешский, древнегреческий и древнееврейский.
«Свободные искусства» (иначе - «семь вольных искусств», «семь вольных наук», «семь свободных наук», по-латыни - septem artes Zberales) были той ступенькой, которая позволяла овладевшим ими учиться на высших факультетах: теологическом, юридическом и медицинском. «Искусства» сии включали в себя «тривиум» (трёхпутье) - грамматику, риторику, диалектику, и «квадривиум» (четырёхпутье) - арифметику, геометрию, астрономию и музыку.
Прошли два года учёбы, и в декабре 1506 года появляется новый бакалавр - «Франциск из Полоцка, литвин» (т.е. выходец из Великого княжества Литовского) [1, с. 584].
После прощания со своей «альма матер» Франциск Скорина сумел получить (только неизвестно, где и когда) ученую степень доктора свободных искусств (вольных наук) и первоначальное, но очень основательное медицинское образование, достаточное для получения степени доктора медицины.
Получать эту степень Франциск Скорина направился в 1512 году в Италию, город Падую, университет которого во времена Скорины славился своим медицинским факультетом, на котором обучение практической медицине велось на самом высоком уровне тогдашней науки. Диплом этого факультета, на котором, кстати, незадолго до прибытия Скорины учился в 1501 - 1503 годах Николай Коперник (1473 -1543), давал его обладателю высокий авторитет во всей Европе, достойное положение в обществе и... надёжный заработок.
В этом университете и появился соискатель красного круглого докторского берета Франциск Скорина - «весьма учёный бедный молодой человек, доктор искусств, родом из очень отдалённых стран... чтобы увеличить славу и блеск Падуи», - как было сказано при представлении его «святой Коллегии славнейших падуанских докторов искусств и медицины» 5 ноября 1512 года.
Выдержан пробный экзамен, и, наконец, 9 ноября в епископском дворце Падуи «именитый доктор искусств господин Франциск, сын покойного господина Луки Скорины из Полоцка, русин, был экзаменован в особом и строгом порядке <...> проявил себя столь славно и достойно во время этого своего строгого экзамена... что получил единодушное одобрение всех присутствующих учёных без исключения» и был провозглашён «в установленном порядке доктором медицинских наук» [цит. по; 1, с. 585 - 586].
После Падуи точные сведения о Скорине опять теряются, но предполагают, что он мог сопровождать короля польского и Великого князя литовского Сигизмунда Старого (1467 - 1548, правил с 1506) на Венский конгресс 1515 года. На этом конгрессе, к слову, император Священной Римской империи германской нации Максимилиан отказался от патроната над Тевтонским орденом, великим магистром которого был родной племянник Сигизмунда - Альбрехт Бранденбургский.
Не позже 1515 - 1516 годов Скорина появляется в Праге, центре не только европейского, но и славянского книгопечатания, и начинает свою книгоиздательскую деятельность. Первая его книга - «Псалтырь» - напечатана здесь 6 августа 1517 года на церковнославянском языке белорусской редакции: «...Я, Францишек Скоринин сын о Полоцька, в лекарскых науках доктор, повелел есми Псалтырю тиснути рускыми словами а словенским языком» [пит. по: 1, с. 22]. Так Скорина стал основоположником белорусского и восточнославянского книгопечатания.
Вслед за «Псалтырью» за период с 1517 по 1519 год Скорина напечатал ещё 22 книги из Библии (возможно, и больше, но эти книги до нас не дошли).
Издавая библейские книги, Скорина ставил перед собой в первую очередь общеобразовательные, просветительские, а не богословские цели, считая книги источником изучения самых важных тогда наук, источником воспитания и мудрости. Об этом говорит и убеждает «предъсловие доктора Франъциска Скорины с Полоцька во всю Библию русского языка»: «В сей князе весе прироженое мудрости зачало и конець; бог вседержитель познавай бываеть. В сей книще вси законы и права, ими же люде на земли справоватися имають, пописаны суть. В сей книзе лекарства душевние и телесные зуполне знайдете. Тут навчение филозофии добронравное, яко любити бога для самого себе и ближнего для бога, инамы. Тут справа всякого собрания людского и всякого града, еже верою, соединением ласки и згодою посполитое доброе помножено бываеть. Тут научение седми наук вызволенных достаточное» [цит. по: 1, с. 9 - 10].
Но так успешно начатую книгоиздательскую деятельность в Праге Скорине пришлось оставить и переехать в 1520 или 1521 году в Вильно - столицу Великого княжества Литовского.
Оставим на время Франциска Скорину, дав ему возможность спокойно перебраться на новое местожительство и обустроить свою типографию, и обратим свой взор в другую сторону - на Альбрехта Бран-денбургского, который и родился-то в Ансбахе примерно в одно время со Скориной: 17 мая 1490 года. Восьмой ребенок среди 18 детей (из которых пятеро скончались в детстве) [2, у. 1] маркграфа Фридриха Ансбах-Байройтского и Софии, дочери польского короля Казимира Ягелло, и не помышлял вначале о карьере рыцаря Тевтонского ордена.
Живший по традициям рыцарства, маркграф Фридрих и сына воспитывал в таком же духе, потому главная роль отводилась придворному воспитанию и военным занятиям. Но вот систематического образования Альбрехт не получил.
Беззаботен и расточителен был отец многочисленного семейства, так что не много земных благ могло перепасть от щедрот маркграфа младшим его сыновьям. И уж никак не земельные наделы. Младшие сыновья должны были искать себе пропитание на церковном поприще. Вот почему с 11 лет юный Альбрехт воспитывается при дворе кёльнского курфюрста и архиепископа Германа V, а в 16 лет он уже каноник при этом дворе. Через два года, осенью 1508 года Альбрехт вернулся в свою родную Франконию, служил здесь каноником и настоятелем.
Но зазвенели мечи, взыграло воинское честолюбие Альбрехта, и он - участник военного похода императора Священной Римской империи Максимилиана в Италию (1509 год). Там в лагере под Падуей юный маркграф знакомится с Георгом фон Поленцом (1478 - 1550), будущим епископом Замланда, ко-• торый последовал за Альбрехтом в Кенигсберг и там дважды венчал его с обеими жёнами - Доротеей Датской и Анной Марией Брауншвейгской. На высокий пост Великого магистра Тевтонского ордена в столь юном возрасте (21 год) Альбрехт вознесся неожиданно для самого себя.
Тевтонский орден к тому времени находился в очень тяжёлом положении. Потеряв половину своей территории и, главное, попав в вассальную зависимость от Польши после неудачной для себя Тринадцатилетней войны 1454 - 1466 годов, Орден постепенно склонялся к своему закату. Родство Альбрехта с польским королём Сигизмундом (его дядей по матери) давало Ордену надежду на аннулирование условий позорного для него Торнского мира 1466 года или, по крайней мере, смягчение их.
И вот 6 июля 1511 года в Кёнигсбергском замке главой ордена (заочно, без личного присутствия) и избирается 21-летний Альбрехт Гогенцоллерн, маркграф Бранденбург-Ансбахский.
Альбрехт всячески уклонялся от дачи присяги на верность польскому королю: примером ему в этом служил его предшественник Фридрих Саксонский, так и не присягнувший своему сюзерену. Но угроза открытого военного столкновения с Польшей вынудила Альбрехта признать в 1515 году условия Торнского мира как основу взаимоотношений между двумя государствами. Правда, на верность королю он тогда так и не присягнул.
Неудачная для Ордена война с Польшей (1519 - 1521) завершилась 7 апреля 1521 года заключением в Торне перемирия на четыре года. Через год Альбрехт отправился в германские княжества, надеясь получить там помощь в борьбе с Польшей. Помощи он не получил (там было не до Альбрехта и далёкой Пруссии), но за те три года, что он там провёл, в нём произошли резкие, коренные перемены.
Вначале Альбрехт-католик, глава католического Ордена, внял в Нюрнберге убедительным доводам молодого красноречивого проповедника церкви святого Лоренца - Андреаса Осиандера (1498 - 1552) и перешёл в лютеранскую веру. Осенью того же года он тайно посещает в Виттенберге основателя новой религии, прибившего за шесть лет до этого к церковной двери свои знаменитые 95 тезисов, Мартина Лютера (1483 - 1546) и его соратника Филиппа Меланхтона, прозванного за свою просветительскую деятельность «учителем Германии». Те дали ему очень ценный совет: изменить облик своего государства и придать ему светский характер.
Но для официальной секуляризации Ордена надо было получить согласие польского короля. И оно было получено. Восьмого апреля 1525 году между Альбрехтом и Сигизмундом был заключён Краковский договор, утвердивший упразднение государства Тевтонского ордена и создание на его территории в границах Орденской Пруссии 1466 года светского герцогства Пруссия в ленной зависимости от Польши. Герцогский титул и трон при этом наследовался только по мужской линии среди потомков Альбрехта и трёх его братьев.
А 10 апреля на главной площади Кракова, в присутствии королевской семьи и знати, при огромном стечении народа Альбрехт принёс на Евангелии присягу на верность польскому королю. Сделал то, от чего он до сих пор так настойчиво уклонялся.
Девятого мая 1525 года в Кенигсберг торжественно въехал уже не Великий магистр, а герцог. Начался новый этап жизни государства и самого Альбрехта. В ландтаге он принял присягу на верность ему, а 6 июля официально ввёл в герцогстве в качестве государственной религии лютеранство. В Европе появилось первое протестантское государство.
Герцог покровительствовал людям культуры, учёным; приглашал к себе на службу поэтов, художников, музыкантов, педагогов, священников, стремясь с их помощью поднять культуру страны и её благосостояние. Да и самому герцогу не чужд был поэтический дар.
Альбрехт понимал значение книг и основал две библиотеки: личную (более 650 томов) и публичную в замке (примерно 3400 томов). Ещё в 1524 году в Кенигсберге заработала первая типография Ганса Вайнрайха, первой отпечатанной книгой в которой была Рождественская проповедь 1523 года епископа замландского Георга фон Поленца. Именно в той проповеди епископ открыто объявил себя сторонником лютеранства. За работой этой и других типографий герцог всегда внимательно следил.
Печатаемые на разных языках книги способствовали распространению лютеранства и идей Реформации в тех землях Пруссии, где проповеди читались на прусском, польском и литовском языках, и в соседних Литве и Польше.
Помощь в этом важном деле такого выдающегося просветителя и печатника, как Фринциск Скорина, была бы бесценной. Поэтому в начале 1530 года по приглашению герцога Альбрехта и появляется в Кенигсберге «выдающийся и многоопытный муж Франциск Скорина из Полоцка, доктор изящных наук и медицины, даровитый преподаватель», как писал о нём герцог Альбрехт в датированном 16 мая 1530 года письме к виленскому воеводе и канцлеру Великого княжества Литовского Альбрехту Гаштольду (по-литовски Альбертас Гоштаутас,? - 1539).
В Кенигсберге герцог, «обратив внимание как на его настоящий и удивительный талант, так и высочайшее искусство, которое он демонстрирует с удивительным блеском и опытностью, которую приобрёл, по-видимому, не иначе как только благодаря многолетним трудам своим и путешествиям с целью познания множества знаний... милостиво вписали (монархи всегда величали себя на вы. -Б.А.) в число и круг наших подданных и верных мужей и относим к ряду тех, кому всегда благоволим» [цит. по: 1, с. 590].
Насчёт таланта, искусства, трудов и путешествий Скорины герцог был прав. Появившись после Праги в Вильно, Франциск Скорина и там организовал типографию. В ней около 1522 года вышло первое виленское издание Скорины - «Малая подорожная книжка». Книга эта являлась совокупностью наиболее распространённых в православии учебных и религиозных произведений - от «Псалтыри» до «Соборни-ка» - и выходила отдельными выпусками (всего их 21) небольшого формата - чтобы ее можно было брать с собою в поездки и путешествия. Название дал сам Скорина, упомянув его единственный раз в заголовке общего послесловия: «Писаные речи в сей Малой подорожной книжце по ряду кратце положены суть» [цит по: 1, с. 166].
В марте 1525 года Скорина выпустил свою последнюю книгу в Вильно - «Апостол». И «Малая подорожная книжка», и «Апостол», замечательные образцы книжного искусства с чётким шрифтом и прекрасным оформлением, напечатаны кириллицей на церковнославянском языке белорусской редакции.
По некоторым предположительным сведениям Скорина зачем-то выезжал в 1525 году в Виттенберг и встречался там с Мартином Лютером и Филиппом Меланхтоном. Лютер при этом принял его за чернокнижника и тайного агента католиков (ведь прибыл Скорина из католической страны), за что магистрат, по требованию Лютера, арестовал Скорину. Вскоре, правда, его освободили. И в том же 1525 году Скорина прекращает свою типографскую деятельность в Вильно. Что явилось тому причиной? Точно неизвестно.
Примерно в то же время Скорина женился на Маргарите (Малгожате), вдове зажиточного гражданина Юрия Одверника, улучшив своё материальное положение, и вместе с ней принял участие в торговом деле своего старшего брата купца Ивана Скорины. Не ушёл всё-таки полностью в сторону от семейного купеческого дела Франциск Скорина!
Весьма возможно, что побывал тогда Франциск Скорина и в Москве со своими книгами. Высказывается предположение, что Скорина принимал участие (и весьма деятельное) в составлении Статута Великого княжества Литовского 1529 года - первого феодального свода законов, написанного, кстати, на белорусском языке.
Летом того же 1529 года в Познани умирает брат Иван Скорина, Франциск выезжает туда для решения дел о наследстве и получения долга с покойного. И вскоре после этого он появляется в столице герцогства Пруссия.
Но недолго, всего лишь несколько месяцев 1530 года, пробыл Скорина в Кенигсберге, не успев здесь что-либо напечатать, и уехал из него обратно в Вильно: «неотложные обстоятельства, касающиеся его личных дел и имущества, оставленного в городе Вильно вместе с женой и детьми, вынудили его отправиться отсюда туда».
Герцог даёт Скорине уже процитированное рекомендательное письмо к Гаштольду с просьбой «о помощи, совете и о содействии в его делах, несправедливо запутанных», и просит в специальном послании от 18 мая виленский магистрат и членов рады Великого княжества Литовского содействовать «нашему подданному, дворянину и любимому нами верному слуге» (т.е. Скорине), «чтобы его права и справедливое дело не понесли урона и никто не осмелился причинить вред, но славному мужу справедливость и непредвзятость оказали». А чтобы Скорине было проще и безопаснее ехать, Альбрехт дал ему ещё и подорожную грамоту, в которой просит всех «как из внимания к выдающемуся мужу несравненного разума и художественного дарования, светлого лекарского таланта и славного опыта, так и ради нашей чести, участия и благосклонности всякое покровительство, опекунство и помощь оказывать ему».
Но через несколько дней отношение Альбрехта к Скорине и тон его очередного послания к Гаштольду от 26 мая резко меняются: «...доктор какой-то (?! - Б.А.) Франциск Скорина, которого мы приняли в наше придворное окружение», уехал-то, оказывается, не один, а прихватил с собой тайно врача-иудея и печатника. Печатником этим мог быть тогда только первый и единственный в Пруссии типограф Ганс Вайнрайх. «Этот дерзкий поступок человека вызывает у нас досаду из-за обиды... Поэтому мы дружески просим Ваше славное Величество, пусть этого доктора Франциска Скорину поучит о недопустимости тайного уводу наших людей и осудит и укажет, что мы относимся к нему с недовольством и нерасположением и что мы от него не ожидали такого незаслуженного поступка, как этот» [цит. по: 1, с. 590 - 592].
Увод печатника явно свидетельствует о желании Скорины возобновить книгопечатание в Вильно, но сбыться этим планам было не суждено.
Много событий вместили последующие годы жизни Франциска Скорины до его смерти в Праге (не позже 29 января 1552 года): смерть жены и судебная тяжба по разделу её имущества с родственниками покойной, служба секретарём и домашним врачом виленского католического епископа Яна, арест по лживому обвинению кредиторов покойного старшего брата Ивана, служба в Праге королевским садовником и личным лекарем чешского короля Фердинанда . Но книг он больше не издавал.
А что Альбрехт? После встречи с Франциском Скориной ему предстояли ещё долгие 38 лет жизни. Эти годы вместили в себя создание университета, смерть первой жены и брак со второй, рождение долгожданного сына-наследника, который оказался слабоумным; осиандеровскую религиозную распрю, сотрясавшую не только университет, но и весь город; столкновение с сословиями, закончившееся прибытием комиссии польского короля, судом и казнью трёх герцогских советников; фактическое отстранение от власти и неизбежную смерть в замке Тапиау.
В 1891 году в Кенигсберге был поставлен бронзовый памятник герцогу Альбрехту работы скульптора Иоганна Фридриха Ройша (1843 - 1906), исчезнувший после Второй мировой войны. Появится ли он снова в Калининграде, как появился новый памятник Канту, сказать трудно. Без помощи немецкой стороны здесь не обойтись.
В 1998 году, во время празднования Дней культуры Белоруссии в Калининграде, была высказана идея установить в нашем городе памятник Скорине. Скульптор из Белоруссии создал его модель. Я видел её на фотографии. Чтобы небольшая модель стала настоящим памятником, нужны деньги, примерно 10 тысяч долларов. Их пока нет.
Но если немного помечтать и пофантазировать, можно представить себе оба памятника в нашем городе, стоящих неподалёку друг от друга. И вновь они встретятся - герцог и печатник: Альбрехт Бранденбургский и Франциск Скорина.
Калининград
