Официальный сайт администрации ГО "Город Калининград"

История города

Берт Хоппе

КЕНИГСБЕРГ/КАЛИНИНГРАД В ФОКУСЕ НЕМЕЦКО-РУССКОЙ ИСТОРИИ В XX ВЕКЕ

(Концепция выставки к 750-летнему юбилею основания Кенигсберга в 2005 году и 60-й годовщине переименования города в 2006 году)

I. Основная идея

Спустя десять лет после распада Советского Союза Кенигсберг/Калининград всё ещё является городом с разделённой историей. Предстоящий 750-летний юбилей основания города в 2005 году, также как и 60-я годовщина переименования города в 2006 году дают хороший повод, чтобы по-новому определить историческое место города. При этом как из прагматических, так и концептуальных соображений представляется целесообразным сконцентрироваться, с одной стороны, на истории города в 20 веке, но с другой стороны, представить эту историю на соответствующем пространственном фоне, то есть на фоне Восточной Пруссии и сегодняшней Калининградской области.

В Германии в образе этого города доминирует почти трансцендентальная картина прежнего Кенигсберга. Город представляется как некая немецкая Атлантида; и напротив, из его истории после 1945 года проявляется интерес в лучшем случае к современным проблемам постсоветского Калининграда. Советское прошлое города и региона должны занять более весомое место в сознании немецкой общественности.

Этот узкий взгляд на историю города и региона распространяется, разумеется, не только на время после второй мировой войны. И в немецкой истории Кенигсберга и Восточной Пруссии в Германии предпочитают замечать почти исключительно доиндустриальный период. В исторической памяти большинства немцев жизнь Кенигсберга заканчивается где-то со смертью Иммануила Канта. В то время как восточнопрусская провинция представляется, в первую очередь, как сельская, близкая природе идиллия и воспринимается таким образом как регион процветающего сельского хозяйства, который утратил свой блеск только вследствие разорения, причинённого второй мировой войной. Всё течение «короткого 20 столетия» при взгляде на бывшую Восточную Пруссию, с немецкой точки зрения, по существу суживается до событий, связанных с бегством и изгнанием в 1944-1947/48 годах.

Наконец, до сих пор город едва ли воспринимался в фокусе современной европейской истории. С одной стороны, этот регион являлся местом происхождения этнических противоречий в Центральной Восточной Европе в межвоенный период и противостояния Восток-Запад после второй мировой войны. Однако, с другой стороны, уже во времена Веймарской республики здесь получили развитие интенсивные немецко-советские контакты.

Таким образом, выставка об истории Кенигсберга/Калининграда в 20 веке со всех точек зрения открывает совершенно неизведанную сферу. При этом она может представлять гораздо больше, чем только пренебрегаемую до сих пор часть региональной истории. Выставка, которая будет использовать методы современной и инновационной городской истории, должна будет пробуждать посетителя к тому, чтобы он посмотрел на этот регион другими глазами. Город и регион можно представить как образцовую фокусировку европейской истории в 20 веке. Едва ли, пожалуй, найдётся другое такое место, в котором в таком сконцентрированном виде присутствовало переплетение «большой политики» и будничной жизни людей, как в этом пограничном регионе, который своим положением всегда привлекал к себе внимание. Так как до сих пор ещё не устраивалось выставки, которая бы представила обозначенный выше спектр тем, этот проект представляет интерес для весьма широкого круга посетителей как по своей географической, так и по тематической направленности.

При реализации запланированной выставки целесообразно представить определённую европейскую перспективу по двум причинам. Во-первых, Кенигсберг/Калининград будет тем самым вызволен из той ниши, в которую он был помещён в сознании общественности в последние десятилетия. Вместо того, чтобы служить лишь поводом для воспроизведения обращенных в прошлое грёз, восприниматься только как место действия кладоискателей или как постсоветское «преддверие ада», город и регион должны исследоваться, прежде всего, как точка пересечения трансъевропейских линий связи. Как раз на фоне восточного расширения Европейского Союза можно пояснить важность этой темы.

Во-вторых, европейская перспектива должна быть подчёркнута потому, что эта тема, по представлениям российской общественности, скрывает немало политических ловушек. Как показал возникший прошлой осенью конфликт о городском юбилее, в России всё ещё с настороженностью относятся к немецкой «предыстории» города и всего Калининградского региона, что необходимо принимать во внимание. Так как в конце концов президент Путин своим постановлением от 13 ноября 2003 года одобрил празднование 750-летнего юбилея со дня основания города, появились благоприятные условия для успешного сотрудничества в этом деле с российскими партнёрами.

II. Предполагаемая тематика экспозиции

Проект предполагает создание экспозиции которая рассчитана на широкую публику тем не менее, имеющей в свой основе, безусловно, историческое содержание. Но, учитывая широкий круг её потенциальных посетителей, она не должна представлять собой стандартную «сборную выставку», скорее, её основное содержание должно базироваться на иллюстрациях, фрагментах фильмов и различных предметах. Углублённому раскрытию отдельных тем будет способствовать аудиовизуальное воспроизведение документальных материалов.

1. Разорванные связи - Кенигсберг/Калининград в Центральной Восточной Европе

В этом открывающем экспозицию разделе на конкретном примере транспортных потоков можно показать, какое место занимал Кенигсберг и сейчас занимает Калининград в ряду крупных городских центров Центральной Восточной Европы, и как на этом отразились происходившие в 20 столетии перекройки границ. Поэтому здесь должны были бы быть представлены, с одной стороны, железнодорожные, сухопутные и водные транспортные артерии, а с другой стороны, рассказано о различных пограничных режимах. Таким образом можно было бы, к примеру, противопоставить табло с объявлением (1936 год) о сокращении времени в пути по железной дороге между Берлином и Кенигсбергом по сравнению с 1908 годом из Берлинского музея транспорта с сегодняшней ситуацией, когда поезд вместо прежних 6,5 часов вновь преодолевает это расстояние за 14 часов. Инструкциям в путеводителях 20-х годов о правилах проезда по так называемому «Польскому коридору» можно было бы противопоставить соответствующие сведения об устройстве пограничной зоны вдоль нынешней польско-советской границы. Тем самым будет наглядно показано, как регион, являвшийся мостом в связях Востока и Запада, оказался на обочине развития в этой части Европы.

2. Восточная Пруссия и последствия Первой мировой войны

Первая мировая война как начало «короткого 20 столетия» лучше всего подходит в качестве первой по хронологии темы экспозиции. Во время этой войны Восточная Пруссия прошла путь от единственной германской области, ставшей театром военных действий, население которой командованием Восточного фронта в пропагандистских целях было провозглашено некой «народной общностью», к потенциальному ядру находящегося под эгидой Германии вассального государства на территории Обероста - завоёванной генералом Людендорфом немецкой оккупационной области в Прибалтике. С крушением империи регион оказался в окружении государств (Польша и Прибалтика), которые захлестнула череда войн и внутренних вооружённых конфликтов, и вынужден был столкнуться с территориальными потерями, установленными Версальским договором.

Прежние элиты Восточной Пруссии не желали смириться ни с территориальными потерями, ни с провозглашением республики; поэтому они планировали отделение «Восточного государства» от Германского рейха и позже активно поддержали Капповский путч.

3. Кенигсберг как центр «народной борьбы» в межвоенный период

С установлением «Польского коридора» Восточная Пруссия стала германским эксклавом, который, с точки зрения тогдашних немцев, был объектом постоянных экспансионистских посягательств со стороны соседей. В этой части экспозиции можно было бы показать, как начиная с плебисцитной кампании в южной части Восточной Пруссии в 1919-1920 годах и занятия «Мемельского края» Литвой в 1923 году у местного сообщества в межвоенный период формируется движение «народной борьбы». В виду согласия всех партий в том, что существует реальная опасность аннексии этой территории Польшей и Литвой, республиканские власти не противодействовали радикальной националистической пропаганде, хотя по сути она была нацелена против республики. Альбертина превратилась в эти годы при историке Хансе Ротфелсе в центр для научного обоснования политики по ревизии границ.

4. Кенигсберг в эпоху модернизма

Важно представить на выставке противоположность городской и сельской среды. И хотя Альбертина была духовным центром ревизионистского курса, Кенигсберг отчётливо отличался от окружающей его среды, где власть старых элит - владельцев крупных поместий - оставалась несломленной. В Кенигсберге это можно проследить, в том числе, в значительном количестве зданий классического модерна, которые относятся, с одной стороны, к школе Баухауза, а с другой стороны, отчётливо заметно влияние русского конструктивизма, как например, в здании бывшего государственного архива архитектора Ханса Хоппа, в котором можно увидеть мотивы Московского рабочего клуба (1927 год) Ильи Голосова. Многие из этих строений более или менее хорошо сохранились - вплоть до деталей внутреннего интерьера.

Одной из особо представленных на выставке тем должна стать также история евреев в Кенигсберге и Восточной Пруссии. Ни на одном другом регионе Германии нельзя столь наглядно продемонстрировать, как параллельно сосуществовали просвещённый либерализм и пещерный антисемитизм, которые сказались на формировании немецкого общества.

5. Кенигсберг и Восточная Пруссия в годы национал-социализма

Несломленная власть старых элит и слабость республиканских партий создали предпосылки для хотя и более позднего, но однако и более быстрого, чем в целом по стране, подъёма национал-социализма в регионе. В Восточной Пруссии имелись отдельные избирательные округи, в которых НСДАП смогла уже в 1932 году добиться абсолютного большинства голосов. На планируемой выставке будет показано, как эта массовая поддержка национал-социалистов конкретно отразилась на провинции и городе. Это должно быть сделано на конкретных узнаваемых примерах преследования евреев и разрушения синагог в 1938 году.

6. Война, бегство и изгнание

Кенигсберг относился к тем «крепостям», которые по приказу Гитлера продолжали обороняться и тогда, когда Красная армия уже начала операцию по взятию Берлина. О заключительных днях войны в Кенигсберге и Восточной Пруссии имеется много источников и фотографий, представляющих немецкую точку зрения, в частности, рассказывающих о массовом насилии и других преступлениях, совершённых в процессе изгнания немцев. Этот немецкий взгляд необходимо дополнить соответствующими советскими источниками, как например, актами советской военной администрации и панорамными фотографиями города, которые советский солдат сделал на следующий день после захвата Кенигсберга. Один русский фотограф и историк ещё раз прошёлся по этим местам в 1985 году и сделал сравнительные фотографии. Для выставки в 2005-2006 году следует ещё раз сделать снимки этих мест, чтобы показать, что с ними произошло в течение следующих двадцати лет.

7. Люди в послевоенное время - немцы и русские в Кенигсберге/Калининграде

Хотя Сталин ещё в 1943 году поднимал вопрос о передаче Кенигсберга Советскому Союзу и западные союзники в 1945 году окончательно согласились с этим требованием, город ещё пережил некоторый период неопределённости, который был отмечен прежде всего тем, что в нём бок о бок жили кёнигсбержцы и немецкие беженцы из других мест Восточной Пруссии и советские переселенцы. На этой почве происходили как конфликты, так и (в какой-то степени) неожиданные положительные контакты. У советских переселенцев существовали различные мотивы, чтобы переезжать в Калининград: некоторые надеялись на лучшую жизнь на новом Западе, другие направлялись сюда органами советской власти в принудительном порядке и старались как можно скорее покинуть этот край.

В этом разделе следовало бы показать направленные на «перевоспитание» усилия советских властей, которые, в числе прочего, транслировали радиопрограмму на немецком языке и издавали немецкую газеты. На фотографиях, которые находятся сегодня в Калининградском областном музее, можно видеть пресловутые дощатые заборы, которыми по распоряжению властей загораживали улицы для защиты от потенциальных немецких саботажников. Эти фотографии и плакаты с призывами к бдительности показывают, как сильно развитие Калининграда после войны оказалось в зависимости от атмосферы всеобщей подозрительности, которая была столь характерна для эпохи сталинизма.

В подразделе этой темы должна быть с помощью фотографий представлена жизнь советских переселенцев, а также её инсценировки перед фотокамерой. При этом на фоне изображённой в выгодном свете жизни края для контраста следует привести официальные сообщения об огромных масштабах обратных выездов переселенцев.

8. Восстановление Калининграда

Восстановление Калининграда было подчинено двум целям. Во-первых, надо было ремонтировать жилые помещения, восстанавливать предприятия и инфраструктуру и, во-вторых, избавляться от следов немецкого прошлого. По замыслу новых хозяев облик города Калининграда должен был быть сформирован заново; с помощью строений в старорусском стиле они хотели создавать городу виртуальное прошлое, которое узаконило бы аннексию края как «возвращение древней славянской земли её истинным хозяевам». Наряду с планами реконструкции 40-х и 50-х годов здесь должны экспонироваться, к примеру, впечатляющие фотоснимки с воздуха значительной части старого города, которые делались по поручению областного партийного руководства в 1956 году.

В качестве особенно выразительного иллюстративного материала сюда подходят советские военные фильмы, которые снимались в городе и его окрестностях до конца 1960-х годов. Во время съёмок этих фильмов Калининград использовался как наиболее подходящая декорация для сцен, действие которых происходило в побеждённой и разрушенной войной Германии. Ни в одном другом источнике информации образ немецкого Кенигсберга как «зловещего города» не выступает более отчётливо. Соответствующие фрагменты этих художественных фильмов о войне должны сопровождаться сюжетами из советской кинохроники послевоенного времени. Параллельная демонстрация фрагментов этих фильмов не только воссоздаст неповторимую и наглядную картину облика послевоенного города и степени его разрушения, но и покажет также, как советская пропаганда смотрела на старый Кенигсберг и возникающий на глазах новый Калининград.

По мере преодоления сталинизма изменялся и взгляд на архитектурное наследство немецкого времени. Если уже в послевоенное время среди переселенцев, например, было распространено мнение о немецких квартирах как очень «уютных» (в Калининградском областном музее это наглядно предстаёт в меблированной немецкими и русскими предметами обстановке жилой комнаты), то теперь появляется также стремление сберечь немецкие архитектурные памятники. Эта тенденция достигла своего пика в 1960-е годы в связи с конфликтом вокруг дальнейшей судьбы полуразрушенного замка в центре города. Та дискуссия имела особое значение также потому, что она одновременно стала апогеем периода «оттепели» в Калининграде. К этому времени в Калининграде получил развитие собственный «локальный патриотизм» переселенцев, который, однако, с точки зрения партии, грозил поставить под сомнение исключительное право коммунистов на толкование истории, и поэтому искоренялся всеми возможными средствами. Вслед за падением Хрущёва подчинение Москве стало полным и безоговорочным, что можно наглядно видеть по особенностям архитектуры того времени: к новому Дому Советов, который сооружался на месте снесённых руин замка, была пристроена праздничная трибуна, своей формой напоминающая мавзолей Ленина.

9. Образ Кенигсберга в разделённой Германии

Кенигсберг очень по-разному воспринимался в Западной и Восточной Германии. В ГДР после изгнания немцев из бывших восточных германских земель эта тема, в связи с зависимостью от Советского Союза, была политически табу. На это указывает стремление по возможности полностью изгладить память о Кенигсберге при помощи восточногерманских географических карт, на которых - в отличие от западногерманских школьных атласов - немецкое название города оказалось разделённым. Ещё одним странным примером являются восточногерманские кулинарные книги, в которых политически, собственно, находящиеся вне подозрений кёнигсбергские биточки были переименованы в поварские или каперские биточки.

Между тем в Федеративной Республике сохранялся традиционный, идеализированный образ города и провинции, который можно показать, к примеру, на брошюрах «Merian» 1995 года, издание которых было посвящено Кенигсбергу, представлявшемуся в них как совершенно обычный пункт назначения. Вплоть до 1989 года образ Кенигсберга в Федеративной Республике сводился либо к метафоре ностальгических воспоминаний о предвоенном времени, либо стал в рамках внутриполитических споров после 1968 года синонимом (предполагаемого или реального) реваншизма немецких союзов изгнанных. Точку зрения Федеративной Республики на «потерянный город» можно проиллюстрировать картинками торжеств по случаю 700-летнего юбилея Кенигсберга в 1955 году, и представлением городской истории в музеях Дуйсбурга («город-партнёр» Кенигсберга с 1955 года) и Люнебурга, одного из центров расселения изгнанных.

10. Перспектива: Калининград после окончания блоковой конфронтации

После развала Советского Союза и конца холодной войны в 1991 году Калининградская область впервые вновь открылась для иностранцев. Поэтому на выставке «новое открытие» города должно быть представлено, с одной стороны, наиболее яркими проявлениями действий и чувств немцев: начиная от поездок немецких «ностальгических туристов», стихийного развития партнёрских связей и немецких гуманитарных поставок, деятельности ультраправых кругов, которые мечтали о «регерманизации» области, до отчётливо проявившейся осторожности германского правительства, для которого тема Калининграда по внешнеполитическим причинам долгое время казалась настолько щекотливой, что оно не могло себе позволить заниматься её более интенсивно. В этой связи интересно проанализировать продолжающие распространяться слухи о судьбе Калининградской области и причины их появления: от мнимого предложения Ельцина Колю о продаже области до нового увлечения поисками Янтарной комнаты.

С другой стороны, будет представлена российская перспектива. К этой сфере относятся актуальные проблемы области и её жителей в связи с организацией транзитного сообщения и пограничных процедур, а также непростое отношение к соседним Польше и Литве. Исходя из этого, данный раздел выставки должен охватывать круг вопросов, связанных с формированием местной коллективной идентичности, которые также можно проследить на примере споров об отношении к культурному наследию края. С одной стороны, в последнее время был реконструирован средневековый собор в центре города, и даже всерьёз подумывают о восстановлении замка. С другой стороны, однако, в данный момент ведётся строительство копии Московского собора Христа Спасителя. Интересно при этом обратиться к дискуссии о возможном возвращении прежнего названия города «Кенигсберг», в ходе которой проявляются всё ещё существующий страх перед немецким реваншизмом и внутрироссийские проблемы постсоветской политики в сфере исторических знаний. Замечательным примером здесь мог бы служить тот факт, что многие местные предприниматели, вдохновлённые тем, что после 1991 года Калининград сами его жители часто называли «Кёниг» (по примеру широко распространённого именования Санкт-Петербурга «Питером»), стали включать это слово в название своих фирм.

Кроме того, следует выяснить, что значат сегодня для отношения калининградцев к истории их города возвращение религии, появление христианских, еврейских и мусульманских общин.