Сайт использует временные файлы cookie, содержащие ip-адрес устройства, с которого Вы заходите на сайт, и параметры текущей сессии. Если Вы не согласны, то Вы должны соответствующим образом установить настройки используемого браузера.
ПринятьВОСПОМИНАНИЯ
Л.Н. ТАЛЫЗИН
управляющий Калининградским
трестом Зелёного хозяйства
в 1952-1970 годах
ПОЛВЕКА НАЗАД
Шестьдесят лет назад моя нога ступила на землю города Калининграда, разрушенного почти до основания жестокой войной. Я - участник Сталинградской битвы и мне довелось увидеть стёртый с лица земли город на Волге. Видел и много других разрушенных войной городов. Но город, в который я приехал по зову сердца, нужно было восстанавливать именно мне.
Из Москвы до Калининграда поезд тащился более 3-х суток. Почти везде вдоль железной дороги валялись сожжённые вагоны и виднелись прочие следы недавно прошедшей войны. Вот и конец моей поездки.
Вокзала не было. Был какой-то полуразрушенный барак, именуемый вокзалом и страшные следы войны вокруг него. Транспорт не ходил, и по разрушенным улицам мне пришлось пешком добираться до временного жилья (теперь это улица Чекистов). Родственник жены П.А. Лебедев предоставил нам одну из комнат, где мы и поселились. Он в то время был руководителем конторы очистки города и уговорил меня занять должность его заместителя и начальника автомобильного и гужевого транспорта. Хотя ни автомобилей, ни лошадей в наличии ещё не было.
На улице Бассейной для размещения конторы нам выделили дом без окон и дверей, который мне пришлось восстанавливать. В нашей конторе работали в основном немцы, точнее, немки. Они убирали завалы с основных городских магистралей. Неразорвавшиеся мины, снаряды, гранаты просто скидывали в воронки или в водоёмы. Удивительно, что никто из людей не подорвался. Сами управлялись, без всякой техники безопасности.
7 ноября 1947 года наступил праздник Великой Октябрьской социалистической революции. Хоть время было голодное - всё равно к нему готовились. В канун праздника облисполком преподнёс нашей конторе «подарочек» в виде четырёх полуживых коняг: кожа да кости. На улице морозно, помещения для лошадей нет. А самое страшное - нет кормов. Мы пытались доказать тем людям, которые пригнали этих коней, что никак не можем их принять. Однако, они не стали нас слушать, а просто привязали бедных животных к забору и ушли.
Сейчас, когда прошло много лет, этот эпизод вызывает усмешку, а тогда это была трагедия: ведь гибель лошадей привела бы меня с начальником на скамью подсудимых. Надо было что-то делать, чтобы спасти животных. Из разных подручных материалов устроили «конюшню», где лошадей хоть укрыли от морозов и ветров. Двух лошадей пришлось даже привязать на верёвки: от голода они не могли стоять на ногах. Ведь главное - надо их кормить, а кормить нечем и купить корма негде. Но свет не без добрых людей!
Я всегда с чувством большой благодарности вспоминаю директора подсобного хозяйства катушечной фабрики Ивана Пеньковского. Он для своей живности заготовил некоторое количество сена, которым поделился с нами. На какое-то время падёж лошадям не грозил. Потом удалось получить отходы мукомольной фабрики, так называемой лузги. Одна из лошадок - мы назвали её Буланкой - прежде других встала на ноги. Запрягли её в самодельную тележку и она с одним из молодых немцев стала возить мучные отходы. Наши лошади начали поправляться, набирать тело. А наступившая весна позволила выгнать их на близлежащий луг, где они щипали травку.
8 общем, наши лошадки стали первым гужевым транспортом, которым мы вывозили мусор с улиц и с предприятий. Со временем наш парк стал пополняться: появился трофейный автомобиль «Форд», потом новый «ЗИС», два «Газика», две автоцистерны и другое. Контора очистки стала выполнять большие объёмы работ по вывозке мусора и нечистот. Прошли годы, и из скромной конторы появилось мощное хозяйство - сейчас оно называется: «Чистота».
Мы знаем, что нынешний Калининград находится в окружении многочисленных свалок, создающих порой угрозу для экологии. В связи с этим мне припомнилась любопытная деталь. В 1947 году мы с немцами, знающими город, поехали разведать, где находятся городские свалки: ведь в дальнейшем нам предстояло их использовать. Первую остановку сделали там, где сейчас находится троллейбусный парк возле Южного вокзала. Свалки, в нашем понимании этого слова, мы не увидели. Там мы увидели большой пресс, а около него лежали тюки, напоминающие прессованное сено. При дальнейшем рассмотрении оказалось, что это спрессованные консервные банки. Почему же на свалке не оказалось мусора? Немец Франц объяснил, как была поставлена у немцев работа на свалках. Машины, привозящие мусор, разгружались, и мусор сразу поступал в обработку. Бригада его рассортировывала, каждый член бригады делал своё дело: разделял друг от друга стекло, металл, тряпки, бумагу и так далее. И всё это потом вывозилось в соответствующие предприятия для переработки. После такой сортировки бытового мусора, его оставалось очень мало и остатки сваливались в находившееся рядом болото.
В конце 1952 года меня вызвали в городской комитет партии. Первым секретарём горкома тогда был замечательный человек Степан Андреевич Бровкин. Мне предложили возглавить практически ещё не существовавший трест Зелёного хозяйства города Калининграда. Моя попытка отказаться от этой должности (так как я не знал специфики) принята не была. Мне, как тогда было принято, сказали: «Ты - коммунист. И - всё!» И вот, с декабря 1952 года начался новый этап в моей жизни.
Самым неприятным оказалось, что уже имелись одновременно два исполняющих обязанности управляющих трестом Зелёного хозяйства: один - выпускник Академии лесного хозяйства, другой - бывший полковник. Кроме распрей между собой, других дел у них не было. И вот меня послали в эту берлогу. Конечно, эти два «деятеля» объединились в своих усилиях против меня. Но не на того напали! Ведь я - бывалый танкист, участник Сталинградской и Курской битв, так что «броня крепка!» Короче, я сразу проявил характер и предложил им покинуть сию должность, как «временно исполняющих обязанности». В горкоме партии мне пришлось поставить ультиматум: или я, или они. Меня поняли и предложили им уйти. Видя, что интрига не удалась, «академик» попросил меня оставить его на работе, и я предложил ему занять пост главного инженера. На что он согласился. К сожалению, «академик» Николай Петрович Кухаренко скончался через несколько лет...
Нужно сказать, что за время двойного руководства коллектив хозяйства стал неуправляемым. В мой адрес посыпались насмешки и откровенные заявления, что я не разбираюсь в зелёном хозяйстве и так далее. Мои, так сказать, «противники» пришли ко мне с заявлениями об уходе по причине - «с ним невозможно работать». С каждым я обстоятельно поговорил, рассказал о своих планах, посоветовал не спешить с увольнением. Ну, а потом. С ними и с другими работниками я проработал незабываемые двадцать лет. Ведь в коллективе было здоровое ядро. У многих я учился новому для меня делу и благодарен этим прекрасным людям.
В первую очередь нужно было приступать к тяжёлой работе по приведению в порядок озеленения города. Ведь Калининград, особенно центральные районы, продолжали пока лежать в развалинах. Следовало «украсить» элементами озеленения полуразрушенные руины, в первую очередь, на главных городских магистралях. А чтобы «спрятать» следы войны нужно было иметь посадочный материал: деревья, кустарники, цветочную рассаду и тому подобное. Мы приступили к восстановлению разрушенных немецких оранжерей. Вначале необходимо было дать в них тепло и остеклить их. Всеми правдами и неправдами пришлось «добывать» стекло в Литве и в Белоруссии. И так к 1959 году мы восстановили оранжерейные хозяйства на улице Зоологической, между улицами Алябьева, Яналова и Георгия Димитрова. Жаль, что сейчас от них ничего не осталось.
На улице Ломоносова тресту Зелёного хозяйства выделили участок 70 гектаров. Там мы разместили службы подсобных хозяйств, создали питомник и построили новую оранжерею. Вскоре у нас появилась оранжерея на улице Сержанта Колоскова рядом с выставкой сельского хозяйства. Примерно около 1967 года в конце улицы Дзержинского был заложен древесно-декоративный питомник площадью 102 гектара с перспективой развития там оранжерейно-парникового хозяйства. Что ж, ныне территория на улице Ломоносова разделена на личные садовые участки, вместо оранжереи на улице Колоскова возникли элитные дома, судьба древесного питомника на улице Дзержинского не ясна.
Не могу не вспомнить, как со мной чуть не расправились. В проекте решения горисполкома записали (привожу по памяти, которая хорошо сохранила это «чёрное время»): «За нарушение финансовой дисциплины и самовольное подключение к газовым сетям, управляющего трестом Талызина А.Н. с работы уволить, дело передать в прокуратуру». А всё происходило так: после постройки большого оранжерейно-парникового хозяйства на улице Сержанта Колоскова была устная договорённость с соответствующими организациями, что котельная там будет газифицирована. Наступали холода. Я написал десятки писем в горисполком, горкомхоз, облкомхоз с просьбой подключить котельную, но никто не собирался серьёзно заниматься этим вопросом, ссылаясь на то, что в городе мало газа. Время шло к зиме. В оранжереях росли цветы. Я знал, что первые же морозы погубят растения, пропадёт труд всего коллектива. Потеря будет невосполнима - город останется без рассады. И я принял решение: принять временно на работу специалистов газового хозяйства. Они выполнили необходимые операции и управляющий трестом Горгаза Олег Владимирович Маевский дал «добро» на подключение нашей котельной к газу. Работникам-газовикам я заплатил по действовавшим расценкам. Но, как видно, нашлись «доброжелатели» и на меня «накапали». Начались многочисленные проверки и ревизии. И вот я в приёмной горисполкома с папкой писем сижу и жду своей участи. Когда меня вызвали «на ковёр», я стал докладывать крайнюю необходимость сделанного. Но слушать меня не стали и приняли решение, как было записано в проекте. Но вдруг открывается дверь и входит секретарь горкома партии Степан Андреевич Бровкин. Этот прекрасный человек очень много внимания уделял зелёному богатству Калининграда. Прочитал он приговор мне и задал вопрос: «За что же вы хотите судить Талызина? За то, что он спас цветочную рассаду, нужную городу? Ведь все, сидящие здесь, могли решить вопрос газификации, но не сделали этого. А теперь нашли виновного!» В общем, спас он меня, но выговор мне всё-таки объявили. Зато нужное дело было сделано.
Когда я вступил в должность управляющего трестом Зелёного хозяйства, то оказалось, что в систему треста входят немецкие фруктовые сады. Приходилось содержать и охранять их. Урожаи бывали большими, а сбывать плоды было некуда. Пришлось мне доказывать в горкоме партии и в горисполкоме, что эти сады отвлекают трест от основной деятельности. Все сады вскоре передали городскому пищевому комбинату (горпищекомбинату).
Вспоминается ещё одна история. В 1959 году в Москве открылась Выставка достижений народного хозяйства (ВДНХ). Калининградской области отвели участок, где демонстрировались успехи нашего западного края. Помню, что в зале на выставке стояли две большие янтарные вазы. Как-то меня вызывает заместитель председателя облисполкома Захар Филиппович Слайковский. В кабинете у него сидели двое мужчин и женщина. Он познакомил меня с ними и сказал, что они из Москвы. Цель поездки в Калининград - выбрать в наших садах лучшие фрукты и поместить их в янтарных вазах на ВДНХ. Поехал я с ними по садам. Один из лучших был на улице Курортной возле Верхнего озера. Наш работник аккуратно снял плоды, упаковал в бумагу, уложил в ящики, и яблоки самолётом улетели в Москву. Через какое-то время Захар Филиппович предложил мне поехать в Москву и посмотреть там на наши экспонаты. Я приехал в столицу, нашёл наш уголок, увидел две вазы. Но в вазах лежали неприглядные дички, а наших-то фруктов нет! Я обнаружил наши плоды в павильоне Москвы. Возмутился и решил добиться правды. Кстати, вместе со мной возмущались и армяне: их коньяк «Арарат» также оказался в московском павильоне. Мы направились к директору ВДНХ Николаю Васильевичу Цицину - академику, Герою социалистического труда. Мы не надеялись с ним встретиться, но встреча состоялась. Он задал вопрос: «Что вас волнует?» Мы высказали и ему наши обиды. Он внимательно на нас посмотрел, а затем спросил, знаем ли мы столицу нашей родины? Мы, конечно, ответили, что знаем. «Ну, тогда вы должны понять, что в Москве всё должно быть отличным и самым лучшим», - сказал Николай Васильевич. После этого нам осталось только покинуть кабинет.
Наш трест Зелёного хозяйства продолжал заниматься своими непосредственными делами. Оранжерейно-парниковые хозяйства и древесно-декоративный питомник выращивали в больших количествах всю необходимую продукцию. Кстати, дерновка откосов разрушенных зданий вдоль магистралей применена в Калининграде впервые и дала очень хорошие результаты. И потом, когда началась активная застройка центра города, даже жалко было уничтожать зелёную траву.
Постепенно на месте разрушений появлялись новые дома и скверы. В городе высадили много деревьев, кустарников и цветов. В скверах поставили вазы, скульптуры, скамейки. Возле драматического театра восстановили фонтан с фигурами детей. Детские фигуры изготовили в городе Риге, так как детишки были разных национальностей, то фонтан стал называться «Дружба народов». К сожалению, в одну из ночей скульптуры варварски уничтожили и восстановить их оказалось невозможно.
Специалисты треста Зелёного хозяйства в скверах установили декоративные вазы из ковровых растений. В сквере у гостиницы «Москва» из арматуры и ковровых цветов поставили Мишку. Сколько радости и улыбок вызывал Мишка у калининградцев! Особенно радовались дети, свадьбы фотографировались на память. У меня большая просьба: если у кого-то сохранились фотографии с Мишкой, то пришлите их в «Балтийский альманах» или в Государственный архив Калининградской области. Но опять-таки нашлись хулиганы, обезобразили Мишку и забросили его в кусты. Работники треста восстановили его и поставили на клумбу.
Много добрых слов в адрес треста Зелёного хозяйства высказал председатель горисполкома В.В. Денисов в своей замечательной книге «Калининград - моя судьба». Под его и заместителем председателя горисполкома М.Г. Паршина руководством трест Зелёного хозяйства выполнил огромную работу по планировке и озеленению острова Канта, ставшего любимым местом отдыха горожан. Я часто, гуляя там, любуюсь липами и каштанами, многие из которых посадил лично. Как красивы эти деревья в период их цветения! Сегодня, когда восстановлен Кафедральный собор, остров Канта стал одной из достопримечательностей Калининграда. Неужели у кого-то поднимется рука уничтожить парк на острове?
В результате огромной работы по благоустройству и озеленению города, Калининград стали называть «городом-садом». У меня появилось много планов сделать город ещё краше. Но почему-то не всем городским чиновникам пришлась по вкусу моя настойчивость, моя требовательность в защите каждого кустика и деревца от посягательств на уничтожение. Мы даже «ремонтировали» старинные деревья, понимая их особую ценность.
С болью в сердце приходится вспоминать эпизод почти 40-летней давности, после которого мне пришлось покинуть трест Зелёного хозяйства. В ноябре 1970-го года, после очередного отпуска, я вышел на работу. Только я сел за стол, как раздался телефонный звонок, и мне сказали, что со мной будет говорить первый секретарь горкома Петр Алексеевич Казьмин. Голос в трубке на повышенных тонах, не поздоровавшись, задаёт мне вопрос, читал ли я сегодня газету «Калининградская правда». Я ответил, что ещё не успел. «Вот, прочитай и срочно ко мне вместе с главным инженером!» - приказал «первый». В газете обнаружил небольшую статью за подписью Пономарёва, главного редактора газеты, также не угодившего кому-то из «верхушки». Смысл же статьи оказался в том, что во время гололёда улицы в городе посыпали солёной песчаной смесью. А при наступлении тёплых дней весь этот солёный песок нужно было собирать и вывозить из города. Это удовольствие обходилось дорого, и поэтому старались «спрятать» смесь в кустах или рассыпать по газонам. Естественно, что такая процедура отрицательно действовала на растения, о чём и написала в газете главный инженер треста Ольга Тимофеевна Комиссарова.
Когда мы пришли в горком партии «на ковёр», то увидели, что в кабинете находился, кроме «хозяина», председатель горисполкома Д.В. Романин - прекрасной души человек. В довольно грубой форме «хозяин» кабинета задал мне вопрос: «А куда прикажете вывозить песчано-соляную смесь?» Я ответил, что моя задача - уберегать и увеличивать зелёные насаждения, а не способствовать их уничтожению; а куда будут вывозить смесь - это не моя забота. Услышав такой ответ, «первый» обернулся к Д.В. Романину и ехидно сказал: «Видишь, как ведёт себя Талызин, его проблемы города не интересуют». Дальше начались оскорбления. А тут я ещё умудрился сказать, что даже ребёнок знает, как вредна соль в больших количествах. Это моё замечание окончательно вывело из себя «хозяина» и он, призывая в свидетели Д.В. Романина, сказал: «Видишь, мы с тобою неучи, а они - академики!» Не знаю, сколько бы продолжался этот оскорбительный разговор, но вдруг по «вертушке» раздался звонок «сверху» от самого «первого»: «Зайди ко мне!» «Хозяин» кабинета изменился прямо на глазах, он засуетился и убежал на вызов.
Разборка с нами продолжилась после обеда, но я уже понял, что участь моя решена, тем более, что гнуть спину даже перед самым высоким начальством я не умел. Конечно, мне жаль было расставаться с прекрасным коллективом треста и с любимой работой, но «с сильным не борись». Председатель горисполкома Д.В. Романин предложил мне ряд работ, которы меня не устроили.
В Калининграде многие руководители предприятий меня прекрасно знали, и я сразу же приступил к работе в системе Калининградского управления строительства в тресте «Спецстроймеханизация» в должности заместителя управляющего, где проработал три года. Потом ещё два года я пробыл заместителем управляющего в тресте «Водоканал» и там меня «застал» пенсионный возраст. Затем, после двухлетней работы в «Водоканале» на разных должностях, я пять лет поработал в тресте «Облремстрой», а после него ещё в нескольких организациях. В 1995 году, в возрасте 75-ти лет, я ушёл на отдых.
С хорошими чувствами я вспоминаю многих руководителей Калининграда и области, с которыми мне довелось работать, как говориться, рука об руку. Помимо тех, о которых я уже сказал выше, хочу вспомнить добрыми словами первого секретаря Калининградского обкома партии Василия Ефимовича Чернышёва, председателя облисполкома Владимира Николаевича Витковского, секретаря горкома партии Михаила Тихоновича Кудикина, председателя горисполкома Николая Фёдоровича Коровкина, заведующих облкомхозом Петра Ивановича Кошарного и Елизава Ивановича Константинова, секретаря Центрального райкома партии Михаила Кондратьевича Тельнова, начальника Калининградского управления строительства Владимира Гавриловича Юдина и многих других. Особую признательность выражаю председателю горисполкома Виктору Васильевичу Денисову за его внимательное отношение к благоустройству Калининграда.
Историческая справка
Первые садовые участки появились в Кенигсберге в 1912 году на ручье Виррграбен. За ними последовали другие. На картах Кенигсберга насчитывалось 17 садовых участков, называемых Шребергертен. Своё название городские сады получили от имени лейпцигского врача и педагога Даниэля Готтлиба Мориса Шребера (1808-1861). Он предложил устраивать в крупных городах площадки для детей и сады для взрослых. Постепенно зародилось движение садоводов-любителей. После первой мировой войны люди спасались от голода тем, что в складчину арендовали городские пустыри, делили их на участки и выращивали там овощи и фрукты. Любительское садоводство активно развивалось и в послевоенном Калининграде. Создавались садовые кооперативы, для которых выделялась земля на пустующих территориях. Часть немецких Шребергертенов вошла в состав калининградских садовых кооперативов. Однако многие немецкие фруктовые сады либо оказались в зоне нового жилищного строительства и были вырублены, либо погибли, оставшись бесхозным.
Калининград
